В чем женщины предназначенье -

Ответить можно без запинки:

Быть матерью, женой, хозяйкой

И стряпать пироги с начинкой,

Их большинство, обычных женщин,

Чей ход судьбы вполне размерен…

И только личность Голды Меир

Нельзя привычной меркой мерить!

Из бедной киевской девчонки

До Кнессета страны Израиль,

До первой леди государства,

Ему отдавшей сердца пламень!

Моя дорога в Эрец Израиль

В то июльское утро, сквозь окно катарского поезда, Тель-Авив показался  мне  большой, не слишком красивой деревней, он уже был на пути к тому, чтобы стать самым юным городом мира  и гордостью ишува. Я знала к тому  времени о Тель-Авиве только то, что он был основан в 1909 году шестьюдесятью оптимистически настроенными еврейскими  семьями.  Кое-кто  из  них даже  осмеливался  предсказывать, что когда-нибудь в их дачном предместье, построенном на окраине арабского Яффе, будет  25  тысяч жителей.
  Но никому из них  и  не снилось,  что  всего через пятьдесят лет Тель-Авив станет большим городом, в котором  едва будет хватать  жилья для  более чем  четырехсоттысячного  населения,  а в  1948 году он станет первой временной столицей еврейского государства. Некоторые части города были очень  красивы: ряды чистеньких домиков, каждый  с  собственным  садом. А вдоль улицы тянулись караваны ослов  и верблюдов, груженных мешками с песком, который  брали  с морского берега для строительства. Но иные районы казались построенными без всякого плана.
     Тель-Авив,  хотя  ему было всего  двенадцать  лет,  быстро  двигался  к самоуправлению.  Как  раз  в это  время британские  власти  дали  разрешение Тель-Авиву собирать  налоги  за дома и  фабрики, а  также  иметь собственную систему водоснабжения. Главная улица, названная именем Теодора Герцля, была с одного конца украшена Герцлийской гимназией  - первым и импозантнейшим  зданием города.

 Мы  приехали в Палестину из разных стран и говорили на разных языках,  но мы все одинаково верили,  что только здесь евреи могут жить по праву.

Но когда я вспоминаю, как Шейна справлялась со всем и со всеми, а ведь ее дети болели, и Шамай был  так  далеко, что его письма к ней  шли месяцами, когда вспоминаю, как держался Моррис, который  и поехал-то в Палестину не без колебаний, а тут еще его книги пришли в изорванном и подмоченном виде, когда я вспоминаю об  этом, я  размышляю, сумела ли бы я быть так же тверда на  их месте.
И я вернулась в Иерусалим с твердым решением начать новую жизнь.
Я - счастливая женщина. Я  замужем за мужчиной, которого люблю. Пусть он не создан для  жизни в коллективе и физической работы - я хочу  оставаться его женой  и хочу сделать его  счастливым.  Если  я  буду очень стараться,  думала  я, мне это
удастся , особенно теперь, когда у нас сын.

Клип

Моё детство

Вероятно, то немногое, что я помню о своем детстве  в России  - первые восемь лет,  - и  есть  мое  начало, то,  что  теперь называют "формирующими годами".  Но если  это  так,  то жаль,  что радостных  или хотя бы  приятных воспоминаний  об этом  времени у меня очень мало. Эпизоды, которые я помнила все последующие семьдесят лет,  связаны большей частью с мучительной нуждой, в  которой  жила наша  семья; я  помню бедность, голод,  холод  и  страх. Со страхом связано одно из самых  отчетливых моих воспоминаний.  Вероятно,  мне было тогда года три с половиной-четыре. Мы жили  в Киеве, в  маленьком доме, на первом этаже.

Ясно помню разговор о погроме, который вот-вот должен обрушиться на нас.  Я тогда  не  знала, что такое погром, но мне  было известно, что  это связано  с тем, что мы евреи, и  с  тем,  что толпа  подонков  с  ножами  и  палками  ходит  по городу и  кричит:  "Христа распяли!". Они ищут евреев и сделают что-то ужасное со мной и с моей семьей. Потом я  стою  на  лестнице, ведущей  на второй  этаж, где живет другая еврейская семья; мы  с  их дочкой держимся за руки и смотрим, как наши  папы стараются забаррикадировать досками  входную дверь. Погрома не произошло, но я до сих пор помню, как сильно я была напугана и как сердилась, что отец , для того чтобы меня  защитить, может только сколотить несколько досок, и что мы
все должны покорно ожидать  прихода хулиганов. Киев, где я родилась, скрылся от меня в тумане времени, но образ Пинска я сохранила, возможно, потому что  я столько слышала и читала о нем. Многие их  тех,  кого  я встретила  в  последующей жизни,  были  родом  из Пинска и близлежащих городков, в том числе семьи Хаима Вейцмана и Моше Шарета.

А в  конце 1905 года пришло письмо из Милуоки. У отца была работа, так что мы могли начинать сборы в дорогу.
Сборы были долгие и трудные. Непростое дело было в те времена женщине с тремя дочками - из них две  совсем маленькие  - проделать одним весь путь от Пинска  до  Милуоки. Помню только  суету этих последних недель в  Пинске, прощание с родственниками, поцелуи и слезы. В те времена уехать  в Америку было почти то же  самое, что отправиться на  Луну.

Четырнадцать дней на  пароходе  - это была  не увеселительная прогулка. Нас втиснули в темную, душную каюту еще с четырьмя людьми; ночью мы спали на голых койках, а днем  большей частью стояли в  очереди на раздачу еды. Иногда  я  играла с  детьми,  которые тоже  ехали  четвертым  классом,  и мы рассказывали  друг  другу,  какие  невообразимые  богатства  ожидают  нас  в "золотой стране".

Здравствуйте, меня зовут Голда Меир.
Смолоду я была активным членом сионистского движения, боролась за права и свободу своего народа. Я стала первой женщиной - премьер-министром Израиля. Всю свою жизнь я посвятила служению своему народу, борьбе за его свободу, независимость, процветание.  Кое-кто говорит, что моё имя навсегда вписано в историю еврейского народа... Как знать? На такие вопросы ответы даёт только история...